Из руины в драйверы: какие риски несет для Украины аграрная специализация. Спецпроект

В рамках спецпроекта «Страна золотых полей», посвященного украинскому АПК, его потенциалу и банковскому кредитованию агросектора в 2023 году, публикуем второй материал из цикла.

Материал был подготовлен для печатной версии журнала Banker.

Агропромышленный сектор Украины осуществил колоссальную трансформацию, за 30 лет став главной отраслью страны, и продолжает укреплять свои позиции в национальной экономике. Даже после полномасштабного вторжения россии аграрная отрасль сохранила, а кое-где и укрепила свои позиции. Но всему есть цена – превалирование аграрных категорий в структуре ВВП и экспорте несет риски моноспециализации и зависимости от колебаний цен на сырьевые товары, а также требует бесперебойного экспорта. Как устранить эти риски, а также почему при очевидном избытке урожая цены на продовольствие резко растут – разбирался Banker.ua.

Главный Telegram-канал банкиров

Подписаться

Отрасль сельского хозяйства в Украине за ничтожно малый в масштабах государства срок в 30 лет сделала головокружительную карьеру. Стартовав с разваленной колхозной системы и очевидного экономического аутсайдера, уже к середине нулевых она доросла до одного из лидеров национальной экономики, а после 2014 года закрепилась в статусе гаранта ее стабильности. За всю новейшую историю Украины, АПК — единственная отрасль, которая никогда не имела отрицательного торгового сальдо.

Даже в 2022 году, когда объем сельского и рыбного хозяйства сократился, по данным Минэкономики, на 28,2%, АПК остался одним из столпов экономики. ВВП за этот период сократилось на 30,4%.

Выбор модели

Лучший рост статуса сельского хозяйства (как и любого другого направления) характеризует интерес, начавший проявлять к нему крупный бизнес.

Если в 90-х пищепромом занимались бизнесмены второго и третьего эшелона, тогда как «серьезные люди» варили металл и приватизировали промышленные предприятия, то сейчас активы в сельском хозяйстве — обязательная составляющая в портфеле любой финансово-промышленной группы.

Такие же трансформации претерпело общественное реноме аграриев-бизнесменов: «В начале и в середине 90-х гг. на фермеров смотрели скорее с негативом — как на что-то буржуазное, ведь мы были воспитаны в советской традиции. А сейчас это одни из самых уважаемых людей в селе», — говорит президент Ассоциации фермеров и частных землевладельцев Украины Виктор Гончаренко.

Не менее высок статус АПК и в государственных масштабах. В 2021 году сельское хозяйство показало самый высокий прирост среди всех секторов экономики — более 14%. По данным Минагрополитики, доля отрасли в ВВП составила более 10%. В структуре экспорта на аграрные категории по итогам 2021 года приходится 41%. В 2022 году отрасль удержала эти показатели, а в доле экспорта даже нарастила, с поправкой на общее проседание макропоказателей.

Эти показатели кроме понятной гордости вызывают и опасения. «Достигая определенной доли в структуре экспорта и ВВП, рекорды украинского АПК становятся поводом не только для гордости, но и для беспокойства, если не балансируются ростом других секторов, — говорит Президент украинско-швейцарской бизнес-ассоциации Дмитрий Сиденко. — Как и любая моноконцентрация, аграрная специализация экспорта несет ряд рисков, основной из которых — зависимость валютной выручки, а значит и устойчивости национальной валюты, от цен на commodities. Поэтому критически важно развивать и наращивать долю участия в национальной экономике других отраслей, и прежде всего сервисных и высокотехнологичных».

Собственно, этот риск в полной мере проявился в марте 2022 года, когда из-за блокирования морских портов аграрный экспорт де-факто остановился.

По словам Сиденко, хоть эта аналогия может показаться неожиданной, но в Украине и Швейцарии можно увидеть много общего относительно роли АПК в государстве: «Как и в Украине, где признано успешными, казалось бы, полярные инновационная IT-сфера и консервативное сельское хозяйство, в Швейцарии, известной прежде всего своим финансово-промышленным сектором, агропромышленный комплекс является важной частью национальной экономики и даже негласным символом страны. Но на этом сходство кончается. В отличие от украинской «сырьевой» модели, швейцарский АПК имеет ряд принципиальных отличий, которые обеспечивают совсем другое место сельхозпроизводителя не только в национальной экономике, но и в швейцарском обществе».

Да, он объясняет, что первое и главное отличие — структурное. Как и в большинстве европейских стран, в Швейцарии отсутствуют агрохолдинги. Только семейные фермерские хозяйства, только малый и средний бизнес. Конечно, в тепличном бизнесе есть доля частных компаний, однако до системных структур, сравнимых с украинскими, они явно не дотягивают.

Второе — Швейцария не может обеспечить собственную потребность в продовольствии, так что вынуждена импортировать всю кормовую группу и недостающее зерно. Однако при этом Швейцария имеет большой экспорт конечного продукта, то есть является страной-переработчиком/производителем и выставила жесткие протекционистские импортные пошлины для защиты национальной пищевой промышленности.

Третье – две главные швейцарские торговые сети Migros и COOP не являются частными компаниями. Это потребительские общества и они инвестируют колоссальные средства в поддержку региональных производителей, наращивают часть органических продуктов в своем ассортименте и постоянно работают в схеме «покупай швейцарское, поддерживай своих». Таким образом, финансовый ресурс потребителя сконцентрируется не на импортных продуктах, а на швейцарских.

Да, украинское сельское хозяйство неоднократно выступало гарантом стабильности национальной экономики, и особенно ярко это проявилось в кризисном 2014 году. И вообще, колоссальный рывок, который только за 30 лет совершила отрасль, эволюционировав из разваленной колхозной системы к признанному мировому лидеру и топ-поставщику продуктов питания, уникален сам по себе.

«Но государству, тем более находящемуся в таких непростых геополитических координатах, как Украина, необходимо понимать риски существования только в плоскости «ресурсного экспорта».

Мы можем многому научиться и много скопировать у швейцарцев — протекционизм, концентрация на внутренних стандартах качества, господдержка национального производителя и выход на экспортные рынки не с зерном и жмыхом, а с конечным продуктом в ритейл. Только тогда настоящая прибыль с каждого гектара нашей прекрасной земли будет по-настоящему работать на экономику Украины», — заключает Дмитрий Сиденко.

За кем перспектива?

Но так выглядит идеальная картина, к которой Украина только стремится. Реальность же выглядит куда прозаичнее и более того — имеет ряд все возрастающих рисков.

В первую очередь, крен в растениеводство, не компенсируемый развитием других аграрных направлений. Из-за временной оккупации и минного загрязнения посевные площади уменьшились на 7 млн га — то есть около 25% пахотных земель, традиционно задействованных в посевных кампаниях, были выведены из оборота.

По данным генерального директора Украинской аграрной конфедерации Павла Коваля, из более 6 млн коров, которые когда-то были в Украине, в 2021 году осталось не более 1,7 млн: и из них 1,3 млн в хозяйствах населения, которые в большинстве своем не могут обеспечить высокое качество молока и промышленные партии, а следовательно, не формируют высокой добавленной стоимости.

Относительно хороший тренд демонстрируют садоводство, органика и ягодничество, но объемы производства в этих секторах не сопоставимы с миллионами тонн и миллиардами долларов экспортной выручки, которые генерирует урожай зерна.

При этом вся законодательная база в Украине не оставляет желать лучшего и направлена на развитие малого аграрного бизнеса с его высокомаржинальной продукцией.

«В Украине сформировали отличную законодательную базу — гораздо лучше, чем в соседних странах. Официально признанная кооперация, есть закон о совещании, в поддержку фермерства… Но все это не используется для развития среднего класса на селе», — говорит Иван Томыч, председатель Союза украинского крестьянства.

То, что от диверсификации АПК и отхода от сырьевой модели нас отделяет исключительно политическая воля — новость в то же время хорошая и плохая. Хорошая потому, что вся юридическая инфраструктура давно готова. Плохая — потому, что иногда принять закон проще, чем добиться его выполнения.

Ценовой парадокс

Нелогичность, которая не может не поражать — как при минимуме двукратном, а в разрезе отдельных культур — и пятикратном избытке урожая в Украине за последний довоенный год резко выросли цены на продовольствие, наравне со странами-импортерами агропродукции. Вопрос не теоретический, поскольку расходы средней украинской семьи на продукты питания составляют от 42 до 46% семейного бюджета, причем часто этот показатель достигает и 60%.

Олег Пендзин, глава Экономического дискуссионного клуба, напоминает, что в 2021 году цены на продовольствие выросли на 32%. «Это общемировой процесс, который имеет много причин: и общемировая инфляция, спровоцированная эмиссиями, и спрос со стороны Китая, который исходил с закупками и тому подобное, – говорит он. — Кроме того, существенно выросли цены на составляющие агропроизводства и при таких условиях вряд ли стоит ждать дешевую пшеницу и как следствие — стабильные цены на хлеб». В 2022 году тренд к удорожанию воздержался, и его кризисное влияние было усилено всеобщим обеднением украинских семей.

Механизм, которым разные страны решают вопросы удорожания продовольствия, напрямую зависит от уровня их благосостояния. Богатые государства идут по пути сокращения налоговой нагрузки на пищевпром. Хрестоматийный пример — Польша, которая обнулила НДС на пищевую категорию товаров и достигла того, что цены на базовый набор продуктов ниже, чем в Украине, на 8% при почти двукратной разнице в доходах населения. Убытки польского бюджета от этой льготы оцениваются в 3,5 млрд дол. Турция снизила НДС на стратегически важные продукты питания, такие как мука, растительное масло, молоко, с 8% до 1%. Алжир отменил индексацию налоговых ставок на импорт продовольствия.

В Украине ответственность за сдерживание цен возложена на бизнес: Кабмин практикует ограничение торговых надбавок в ритейле на базовые продукты питания. Первоначальный производитель — аграрий также не дотируется: в отличие от европейских фермеров, доход которых на 60% формируют дотации государства, в Украине этот показатель измеряется единицами процентов.

Объективно сейчас Минфин вряд ли найдет компенсаторы, чтобы глобально удешевить производство продуктов на внутреннем рынке. «Единственный способ найти компромисс — это адресная помощь в материальной или товарной форме людям, чья пенсия находится на уровне прожиточного минимума», — говорит экономический эксперт Юрий Гаврилечко.

Сезон 2022/2023 гг. для сельского хозяйства, как и для всей страны, крайне тяжелым. Высокие цены на энергоносители и как следствие – на ресурсы для агропроизводства, дефицит оборотных средств, сокращение площадей, мобилизация работников, загрязнение боеприпасами, динамика линии фронта, усиливающиеся изменения климата и несовершенное состояние озимых – вот неполный перечень вызовов. Но украинский аграрный сектор, за свою короткую историю переживший рекордное количество кризисов и форс-мажоров, оставаясь при этом надежным гарантом экономической стабильности государства, продолжает с оптимизмом смотреть в будущее.

Материал подготовила Анна Ковальчук