От рисового поля к цифровой империи: в чем секрет экономического успеха Южной Кореи

Еще несколько десятилетий тому назад Южная Корея была бедной аграрной страной с разбитой войной инфраструктурой. Сегодня — это технологический гигант, ведущий экспортер в области полупроводников и судостроения с ВВП в размере более $1,8 трлн. Но за поразительными цифрами — не только индустриализация и инновации, но и политика: продуманная система налогообложения, четкая банковская регуляция, прозрачное корпоративное управление и гибкая монетарная стратегия. Banker.ua разбирался, в чем заключается успеваемость Южной Кореи.

Главный Telegram-канал банкиров

Подписаться

Маленькая страна с процветающей экономикой

Южная Корея — одна из ведущих экономик мира с ВВП около $1.8 трлн в 2024 году, что стабильно удерживает ее в первой пятнадцатке глобальных лидеров по объему экономики и в G20. В то же время, за ВВП на душу населения (более $35 тыс.) страна обгоняет ряд европейских государств. В центре экономической модели – мощный экспортно ориентированный промышленный сектор, формирующий экспортные доходы ВВП. Основные экспортные статьи – полупроводники, автомобили, судостроение, электроника, IT-услуги, а также высокотехнологичная продукция, которую производят национальные гиганты: Samsung, Hyundai, LG, SK Group и другие.

Правительство активно продвигает индустриальную трансформацию через комплексные программы модернизации — в частности, Digital New Deal (искусственный интеллект, 5G, big data, автоматизация) и Green New Deal (возобновляемая энергетика, зеленое строительство). Эти меры поддерживаются прямыми инвестициями, налоговыми льготами, государственно-частным партнерством. Параллельно страна активно развивает креативную экономику: культурный экспорт, в частности, K-pop, сериалы и гейминг.

После пандемии и на фоне глобальных сбоев в цепях поставок, экономика Республики Корея столкнулась с новыми вызовами. В 2025 году, ввиду политической нестабильности и геополитических рисков, включая напряжение в Южнокитайском море и усиление торговых ограничений со стороны США и Китая, темпы роста экономики могут снизиться. В то же время эксперты Организации экономического сотрудничества и развития (OECD) прогнозируют возврат к умеренному восстановлению — до 2,2% в 2026 году при условии стабилизации внутренней ситуации и роста потребительской активности.

Также правительство не отказывается от фискальных стимулов: действуют программы поддержки малого и среднего бизнеса, дотации на электромобили, субсидии на производство микрочипов, а также меры по поддержке домохозяйств из-за снижения налоговой нагрузки. Такой подход позволяет стране сохранять баланс между бюджетной дисциплиной и экономической поддержкой в условиях глобальной турбулентности.

Как работает корейская модель финансового равновесия

Финансовая архитектура Южной Кореи совмещает стабильность и гибкость. Центральный банк Central Bank of Korea (BOK) проводит разумную политику: с одной стороны сдерживает инфляцию, с другой — поддерживает экономическую динамику через монетарное стимулирование. В течение 2024-2025 годов BOK несколько раз снижал учетную ставку – сейчас она составляет около 2,5%, что должно поддержать потребительский спрос и стимулировать кредитование в условиях снижения деловой активности. Инфляция приближается к целевому уровню в 2%, поэтому регулятор сохраняет умеренную мягкость, но с прицелом на финансовую устойчивость.

Южнокорейская банковская система является одной из самых устойчивых в Азии. Все банки обладают высокими показателями капитала, а также хорошо диверсифицированными источниками ликвидности. Значительная часть банков – коммерческие, с частным или смешанным капиталом, но государство через KDB (Korea Development Bank) и IBK (Industrial Bank of Korea) сохраняет влияние в стратегических секторах, особенно для поддержки малого бизнеса, экспорта и инноваций.

Особенностью финансового ландшафта Кореи является влияние чеболов – многоотраслевых конгломератов (Samsung, Hyundai, LG), занимающих ключевые позиции в экономике. Однако законодательно ограничена их возможность владеть банками напрямую — во избежание чрезмерной концентрации рисков и конфликтов интересов. Это позволяет сохранять независимость банковской системы и гарантировать справедливую конкуренцию.

В последние годы правительство активно продвигает финансовую модернизацию. В частности, реформа корпоративного управления, которая предусматривает внедрение фидуциарных обязанностей (нравственная и правовая обязанность руководителей действовать в интересах компании и ее акционеров) для акционеров и повышения прозрачности структуры собственности. Одновременно развивается финтех-сектор: появляются цифровые банки (например, Kakao Bank и K Bank), удобно интегрированные в повседневную жизнь граждан через мобильные приложения, цифровую идентификацию и онлайн-кредитование.

Банковская система также активно поддерживает переход к зеленому финансированию — крупные банковские учреждения интегрировали ESG-показатели в свою кредитную политику. В рамках государственно-частных партнерств банки предоставляют льготные кредиты проектам в сфере возобновляемой энергетики, экотранспорта, устойчивого строительства. Это способствует не только снижению климатических рисков, но повышает конкурентоспособность Кореи на глобальном рынке устойчивого капитала.

Идеальный налоговый баланс

Южнокорейская система налогообложения — пример сбалансированной налоговой политики, которая стимулирует развитие инновационных отраслей и одновременно обеспечивает стабильное наполнение бюджета. В стране действует прогрессивная шкала корпоративного налога: 10% – для компаний с прибылью до 200 млн корейских вон, 20% – от 200 млн до 20 млрд корейских вон, 22% – от 20 млрд до 300 млрд корейских вон, 25% – свыше 300 млрд корейских вон. Такое разделение позволяет одновременно поддерживать малый и средний бизнес и эффективно облагать налогом крупные транснациональные компании.

Особый акцент – на поддержку высокотехнологичных отраслей и научно-исследовательских центров. В рамках закона K-CHIPS Act, принятого в ответ на глобальную борьбу за микрочипы, государство оказывает щедрые налоговые стимулы. Таким образом, налоговая политика работает не только как фискальный инструмент, но и как рычаг экономического развития.

Еще одним важным инструментом есть свободные экономические зоны (KFEZ) и специальные инновационные зоны. В них действуют значительные льготы, создающие очень благоприятную среду для иностранных инвесторов и трансфера технологий.

Налоговые стимулы активно применяются и в рамках поддержки малого и среднего бизнеса: действуют субсидии на наем работников, гранты на цифровую трансформацию, льготные кредиты, а также снижение налоговой нагрузки для компаний в первые годы деятельности. Правительство также способствует экологическому переходу — компании, реализующие зеленые проекты, могут получить дополнительные налоговые вычеты, участие в государственно-частных программах финансирования и приоритет при доступе к госзакупкам.

В то же время, Южная Корея сохраняет жесткий контроль за уклонением от уплаты налогов: налоговые органы интегрированы с цифровыми сервисами, а автоматизированная отчетность и обмен данными между банками, таможней и налоговыми службами снижают возможности для манипуляций. Такая система способствует прозрачности бизнеса, а одновременно высокому уровню доверия к государству как к экономическому партнеру.

Стратегический партнер для подражания

Южнокорейская модель экономики — это не только история успеха, но и набор инструментов, которые могут стать указателем для стран с трансформационной экономикой, в том числе Украины. Один из ключевых уроков – системная поддержка инноваций через налоговые стимулы. Государственные программы поддержки показывают, как правительство может активизировать развитие стратегических отраслей. В украинских реалиях это могло бы превратить национальные технопарки и научные кластеры из формальных структур в реально конкурентоспособные центры прорывных решений.

Еще одно направление – корпоративное управление и борьба с олигархической концентрацией власти. В Корее государство последовательно ограничивает чрезмерное влияние крупных финансово-промышленных групп, внедряя строгие стандарты прозрачности, разделения активов и советов директоров. Для Украины это особенно актуально, ведь концентрация активов и влияния в руках нескольких групп давно является тормозом свободной конкуренции. Внедрение механизмов фидуциарной ответственности, прозрачных процедур аудита и надлежащего раскрытия информации – это то, что могло бы радикально изменить правила игры.

Кроме того, заслуживает внимания опыт создания свободных экономических зон, которые Южная Корея использует как инструмент территориального развития. Аналогичные зоны в Украине могли бы стать не просто точками роста, а привлечь потенциальные инвестиции. Особенно это важно для восстановления прифронтовых территорий, где требуются не только дотации, но и системные инструменты экономического запуска.

Все это свидетельствует о том, что Корея — не просто пример экономического чуда, а стратегический партнер для подражания.